— Идите к чёрту со своими гипотезами и со своим Эфиром, профессор. Теперь всё наше измерение может стать пустыней без намёка на жизнь. И исключительно по вашей вине.

Раздался гул вертолётных двигателей — где-то снаружи десантного модуля шли на посадку пара винтокрылых машин. Я тяжело вздохнул, ведь мне предстоял разговор с лидером сербских солдат удачи. А он, на минуточку, потерял из-за моей задумки своего родственника — троюродного брата Милоша, когда тот пытался вытянуть десантный модуль на своём вертолёте.

Я тяжело вздохнул и направился наружу, встречать гостей, хотя больше всего мне хотелось лечь и не двигаться, чтобы не чувствовать изматывающей слабости и безумной усталости.

— Ваша светлость, — обратился ко мне Виталик.

— Да?

— Нам надо туда. К Варшавской котловине.

— Зачем? — удивился я. — Какой там толк от нашего измотанного и обескровленного подразделения?

— Не знаю. Считайте это профессиональной чуйкой, ваша светлость.

Да уж, веский довод — чуйка! Пусть даже и профессиональная. Но сколько раз я сам полагался на неё и оказывался прав? Много, даже слишком! Всё в той же Сирии, когда подразделение попало под обстрел на подходе к Пальмире… Чёрт, эти воспоминания из прошлой, другой жизни!

Имел ли я право отказывать тому, кто спасал мне жизнь, причём не единожды? Как командир подразделения — безусловно мог. Но как боевой товарищ, привыкший полагаться на Виталика в самых непростых ситуациях? Нет, не мог.

— Хорошо, — кивнул я. — Попробуем уговорить сербских братушек на ещё одну услугу.

— Спасибо, ваша светлость, — сдержанно поблагодарил Виталик. — Уверен, это правильное решение.

— Посмотрим, — я выдавил улыбку на измученном лице и вышел на просторы гигантской Венской свалки.

Вертолёты подразделения «Свободни Балкан» уже приземлились. Или всё же примусорились, учитывая окружающий ландшафт? Двигатели продолжали вращать лопасти — пилоты были готовы взмыть в небо при первой необходимости.

Я остановился метрах в тридцати, закрывая лицо без забрала от ветра тыльной стороной ладони.

Из вертолёта выпрыгнул здоровенный детина — суровое выражение лица, борода лопатой, прожигающий взгляд, татуировки на руках и шее. Апофеоз всего, с чем не хотелось бы столкнуться в тёмном переулке. Но в принципе, его брутальная внешность полностью соответствовала голосу, который я слышал по радиосвязи.

Следом за ним выпрыгнули двое до зубов вооруженных бойцов. Они, конечно, тоже впечатляли, но до лидера им было ох как далеко.

И вся эта троица быстрым шагом направилась прямиком ко мне. Я невольно напрягся, но вида не подал. По крайней мере, очень на это надеялся!

— Дамьян Николич? Командир «Свободни Балкан»? — спросил я, когда сербы подошли поближе.

— Разумеется, друже! — ответил здоровяк. — А ты Максим Басманов-Астафьев, верно! Безбашени кучкин син!

Друже это хорош, друже это друг! Я позволил себе чуточку расслабиться. Но что это ещё за кучкин син? Но звучит вроде беззлобно.

— Эм… Да. Наверное.

Сербы засмеялись. Я тоже улыбнулся.

— Я же говорил! Этому человеку всё ни по чём. Моря по колено, океан по курац! Ай, бравый воин!

— Не перехваливайте, господин Дамьян, — снова улыбнулся я.

— Какой я тебе господин? — воскликнул серб. — Ты воин, я воин! Друже, братья!

— Тогда, брат, позволь принести соболезнования. Ты потерял родственника, выполняя мою просьбу и если я…

— Хвала на овим речима, брат!

При этих словах Дамьян Николич сделал скорбное лицо и потупил взгляд. Но затем подошел ближе и я увидел в его глазах озорные искорки.

— Матушка мне рассказывала, что троюродный братишка родился чутка недоношенным. Слабеньким был. А наша работа слабости не терпит. Так что мы малыша Милоша помянем в конце этой заварушки, ты купишь нам новенький суперсовременный вертолёт и считай, что мы квиты, брат Максим! Само собой, это будет поверх того, что обещала заплатить твоя секретарша. Ух, такве сисе, закопао бих лице у них!

Сербы снова заржали.

— Снежана не моя секретарша… — начал было я, но потом подумал — да кому я это объясняю? Трём бородатым сербам? И мысленно махнул рукой. — Разумеется, брат. Все счета будут оплачены сполна.

— Вот это разговор настоящего мужчины и воина! — Дамьян Николич похлопал меня по плечу.

— Но у меня есть ещё одна просьба, дружище.

— Пажльиво слушам, — насторожился лидер сербов. — Говори, брат!

— Мне нужно добраться до Варшавской котловины. Причём добраться как можно скорей. Поможешь?

Дамьян вдруг стал серьёзным — пропала белозубая улыбка, исчезли лукавые искорки в тёмных глазах. Теперь предо мной был суровый, прожженный воин, повидавший на своём веку многое. И он смотрел на меня изучающе, словно бы оценивая и мои, и свои возможности.

Наконец он прервал своё молчание.

— Тамо се дешава проклетство, — сказал он сербском. — На всех радиочастотах твориться какая-то чертовщина. Это как-то связано с произошедшим здесь?

Отнекиваться никакого смысла не было. Почует ложь и прощайте сербские вертушки!

— Да. Наверняка практически то же самое что и здесь. Я узнал прямо перед твоим прилётом. И мне нужно туда, к Варшаве, брат. За ценой не постою.

Несколько долгих секунд молчания. А потом лицо Дамьяна Николича снова расползлось в хитрой улыбке.

— Да не вопрос, друже! Домчим, как на крыльях ветра! Только у меня есть одно обязательное условие!

— Да? И какое же? — я напрягся.

— Хочу обговорить детали сделки с твоей секретаршей! Велика грудна лепота! Ммм!

— Думаю, это можно будет устроить, — улыбнулся я. — Тогда на одном вертолёте мы отправимся к Варшавской котловине, а второй должен будет доставить в госпиталь тяжело раненного бойца. Идёт?

— Как скажешь, друже, как скажешь…

Мы с Виталиком вынесли Софию из десантного модуля и аккуратно поместили в один из вертолётов. Затем вывели учёных — Виктора и профессора Голованова, намереваясь отправить их восвояси, но пока шли Виталик привлёк моё внимание едва заметным жестом.

Нам достаточно было обменятся взглядами, для того чтобы понять ход мыслей друг друга. Я кивнул, соглашаясь.

Подойдя к вертолёту, мы дождались, пока профессор заберется в салон, но когда Виктор поставил ногу на подножку, я схватил его за шиворот и стащил обратно.

— Э нет, дружище, ты отправишься с нами! — сказал я.

— Что вы делаете! Отпустите его! — всполошился Голованов.

— Он пойдёт с нами, господин профессор, — спокойно сказал Виктор. — Нам могут понадобиться его мозги.

Эта фраза, сказанная спокойным басовитым голосом, прозвучала довольно зловеще.

— Мы не можем лишний раз рисковать вашей жизнью, но вот его, — я кивнул на Виктора, — вполне! Хорошего полёта!

Пара ударов бронированной перчаткой по обшивке вертолёта и пилот начал добавлять оборотов. Спустя несколько секунд, когда мы с Виталиком и Виктором уже были на безопасном расстоянии, шасси винтокрылой машины оторвалось от поверхности Венской свалки.

Молодой учёный покорно забрался во второй вертолёт. К его чести, он не пытался вырваться, не взбрыкивал. Даже в глазах не было и намёка на страх — скорее там было нечто похожее на любопытство, но не болезненное, как у профессора Голованова, а скорее с нотками авантюризма.

— Вам не страшно? — спросил я, усаживаясь напротив Виктора.

— Нет, ваша светлость. Я бы сам вызвался, реши вы прихватить с собой профессора.\

Мы некоторое время летели молча, наблюдая за раскинувшимся внизу безрадостным пейзажем. Неожиданно Виктор подался вперёд, намереваясь что-то сказать.

— Знаете, в чём причина отсутствия страха?

— Вы бесстрашны от рождения? — усмехнулся я.

— Вовсе нет, ваша светлость, — улыбнулся Виктор. — Дело в том, что вероятность неудачного проведения эксперимента составляла тридцать пять процентов. Под неудачей я подразумеваю летальный исход для всех участников нашей вылазки. Так что мы с вами уже счастливчики, ваша светлость!